девятьсот одиннадцатая чайная ложка

В таверне воровская шайка
Всю ночь играла в домино.
Пришла с яичницей хозяйка,
Монахи выпили вино.

На башне спорили химеры:
Которая из них урод?
А утром проповедник серый
В палатки призывал народ.

На рынке возятся собаки,
Менялы щелкает замок.
У вечности ворует всякий,
А вечность — как морской песок:

Он осыпается с телеги —
Не хватит на мешки рогож —
И, недовольный, о ночлеге
Монах рассказывает ложь!

Осип Мандельштам, 1913

девятьсот девятая чайная ложка

Часовая пружина представляет собой стальную ленту, свернутую для экономии места в спираль, подобно рулетке. По существу, это балка. Когда часы заводят, число витков спирали увеличивается, а так как общая длина ленты не изменяется, то каждый ее участок оказывается более изогнутым. Поскольку это балка, во всех ее точках действует либо растяжение, либо сжатие. Кстати, по мере раскручивания пружины энергия, получаемая с одного оборота, уменьшается. Поэтому часовщики в свое время вынуждены были изобрести устройство, называемое улиткой (или фузией): это коническая катушка, на которую наматывается, поддерживая силу привода постоянной, ведущая цепь. Вот почему прежде предпочитали привод от груза: энергия груза на один сантиметр веса одинакова и в нижнем, и в верхнем положениях.

Джеймс Гордон «Почему мы не проваливаемся сквозь пол»

девятьсот восьмая чайная ложка

График может выделить слово шрифтом, размером букв, светом, цветом. Подчеркивающая линия — это провал, признание собственной беспомощности, это как повышение голоса, стук по столу — всегда, повторяю, всегда! Или двойной восклицательный знак в прозе.

Марцин Виха «Как я разлюбил дизайн»

девятьсот шестая чайная ложка

1889 год: возведена Эйфелева башня, в продажу поступает первая кинокамера, Винсент Ван Гог пишет «пейзаж с оливковыми деревьями» и «пшеничное поле с кипарисами», рождается Адольф Гитлер

Edvard Munch (1974)

девятьсот четвертая чайная ложка

Животное имеет два механизма сопротивления нагрузкам. Его инертные части — кости, зубы, волосы — воспринимают механическую нагрузку точно так же, как и любое неживое твердое тело. Но живой организм как целое ведет себя совершенно иным образом. Люди и животные способны активно сопротивляться приложенным силам: они напрягают свои мышцы и в зависимости от того, чего требует сложившаяся ситуация, отталкивают или тянут что-то. Если вы поставите мне на ладонь какой-либо груз (допустим, кружку пива), то, чтобы удержать эту нагрузку, я должен увеличить натяжение в определенных мышцах.

Благодаря сложному и совершенному биологическому механизму наши мышцы непрерывно подстраиваются под внешнюю нагрузку, что позволяет удерживать кружку в вытянутой руке. Однако сохранение биологического напряжения мышц требует непрерывного расходования энергии (подобно тому как упершийся в стену автомобиль, оборудованный гидравлической передачей, продолжает сжигать бензин в своем двигателе, оказывая давление на стену, но ни машина, ни стена при этом не движутся). Расход энергии приводит к усталости мышц руки, и, чтобы снять с них нагрузку, я рано или поздно должен буду выпить пиво.

Джеймс Гордон «Почему мы не проваливаемся сквозь пол»