Мимо проезжают три грузовика с подмосквичами в желтых робах.
Владимир Сорокин «Теллурия»
Мимо проезжают три грузовика с подмосквичами в желтых робах.
Владимир Сорокин «Теллурия»
— Веди себя прилично.
— Веду. Себя и тебя. Вполне прилично.
Владимир Сорокин «Норма»
Она взмахивает ручкой, поворачивается и убегает. Провожаю ее взглядом голодного льва. Лань моя убегает. И каждый промельк ее коленок и полусапожек, каждое покачивание плаща, каждое вздрагивание серого берета приближает миг, когда в полумраке нумера я, насосавшись до головокружения ее телесных леденцов, плавно усажу этого замоскворецкого эльфа на вертикаль моей страсти и стану баюкать-покачивать на волнах нежного забвения, заставляя школьные губы повторять волшебное слово «хуманиора».
Владимир Сорокин «Теллурия»
Вот, рекомендую — «Сказки старого снеговика» Бьорна Маклафлина. Интересный автор! Не так давно замерз в горах.
Владимир Сорокин «Доктор Гарин»
— Раздавить — не сложно! Расплющить — сложнее!
— И расплющим, родной! — заголосила толстая баба в рваном вантнике,— кровью заблюем, а расплющим!
— Рааасплюющииим! — заревела толпа.
Владимир Сорокин «Норма»
ежи ножи не точат
Владимир Сорокин «Доктор Гарин»
Как писал великий Арто — где пахнет говном, пахнет жизнью.
Владимир Сорокин «Доктор Гарин»
Пластмассовый приемник трансляции оказался привернутым не до конца, комариный голосок диктора передавал последние новости. Людмила Ивановна повернула ручку. Голос окреп, заполнил кухню. Сваренный утром суп стоял на плите. Кран по-прежнему тек, вода проложила по эмали ржавую дорожку. Людмила Ивановна открыла холодильник, достала масло, кусок колбасы и яйцо. Диктор кончил перечень международных событий и более спокойным голосом заговорил о спорте.
<...>
Лещенко весело пел о лесорубах. Голубь всё еще сидел на подоконнике, пугливо косился сквозь стекло. Разделавшись с яичницей, Людмила Ивановна стала хлебать остывший суп. Светло-коричневая масса нормы разбухла, податливо развалилась на комки. Суп был грибной.
Владимир Сорокин «Норма»