[6_8.12N1] Уолтер Айзексон. Стив Джобс

Walter Isaacson, 2011

одним словом — блеск

Увлекательное чтиво.

Цитаты:

...Джобс продолжал вести в Риде богемный образ жизни. Ходил преимущественно босиком; когда выпадал снег, обувал сандалии. Элизабет Холмс готовила ему еду, стараясь придерживаться правил его диет. Стив сдавал бутылки из-под газировки, получал деньги, по воскресеньям посещал бесплатные обеды в храме Харе Кришна, жил в неотапливаемой комнатушке над гаражом, аренда которой обходилась ему всего в двадцать долларов в месяц. Дома приходилось носить куртку. Когда были нужны деньги, Джобс устраивался техником по обслуживанию электронного оборудования в лабораторию психологического факультета, где изучали поведение животных. Иногда его навещала Крисэнн Бреннан, отношения с которой уже трещали по швам. Стива куда больше интересовало самопознание и духовный поиск.

«Я вырос в потрясающее время,— размышлял впоследствии Джобс.— Мы воспитывались на идеях дзен и на ЛСД». Даже повзрослев, он продолжал верить, что своим просветлением обязан психоделикам. «ЛСД оказал на меня огромное влияние, одно из самых важных в моей жизни. Под кайфом понимаешь, что есть и другая сторона медали; правда, когда отпускает, ничего не помнишь, но тем не менее. Кислота помогла расставить приоритеты: самое важное — заниматься творчеством, изобретать гениальные вещи. Я понял, что хочу вписать свое имя в историю и, насколько это возможно, повлиять на сознание людей».
...Джобс стал одним из первых пятидесяти сотрудников Atari. Устроился техником за пять долларов в час. «Если подумать, странное решение — брать на работу парня, которого отчислили из Рида,— признается Элкорн.— Но я разглядел в нем большой потенциал. Стив был очень умен, любил электронику и горел желанием работать». Элкорн приставил его к чопорному инженеру по имени Дон Лэнг. На следующий день тот пожаловался: «Кого вы мне всучили? Какой-то вонючий хиппи! Да еще и нахал в придачу». Джобс полагал, что если питаться одними фруктами, то избавишься не только от слизи, но и от запаха пота, даже если моешься редко и дезодорантом не пользуешься. Практика показала, что это заблуждение.
Клара не возражала, что в доме постоянно толкутся друзья Стива и все завалено деталями компьютеров; ее расстраивало, что сын питается непонятно чем. «Она только вздыхала, когда слышала о его очередной диете,— вспоминает Холмс.— Клара хотела, чтобы Стив был здоров, он же в ответ нес какую-нибудь чушь вроде „Я фрутарианец и буду есть только листья, собранные девственницами при свете луны“».
Маккенна поручил своей команде изготовить рекламный буклет для Apple II. Первым делом они заменили придуманный Роном Уэйном логотип в стиле викторианской гравюры, не вписывавшийся в яркий и дерзкий рекламный стиль агентства. Роб Яноф, арт-директор, создал новый логотип. «Ничего вычурного»,— предупредил его Джобс. Янов предложил два варианта лого в виде яблока — целое и надкусанное. Первое слишком походило на вишню, поэтому Джобс выбрал второе. Ему также понравился вариант с шестью разноцветными полосами психоделических оттенков, от зеленого до небесно-голубого, хотя это существенно удорожало производство. На обложку буклета Маккенна поместил изречение, которое часто приписывают Леонардо да Винчи: «Простота — высшая мудрость». Для Джобса это стало основным принципом дизайна.
Отношение Стива к личной гигиене тоже оставляло желать лучшего. Несмотря ни на что, он по-прежнему верил, что вегетарианцу незачем регулярно принимать душ и пользоваться дезодорантом. «Нам приходилось в буквальном смысле слова загонять его под душ,— говорил Марккула.— А на встречах мы вынуждены были смотреть на его грязные ноги». Иногда, чтобы снять напряжение, Стив споласкивал ноги в унитазе, от чего его коллегам легче не становилось.
Набег Apple на Xerox PARC иногда описывают как самый дерзкий грабеж в истории компьютерной индустрии. Джобс порой не без гордости соглашался с этим мнением. «Нужно стараться выбирать лучшее из созданного человеком и применять этот опыт в своем деле,— однажды заметил он.— Пикассо говорил: «Хорошие художники копируют, великие — воруют». И мы никогда не стеснялись воровать великие идеи».

Другие полагают, что дело не в том, что Apple была дерзка, а в том, что Xerox был неповоротлива. Иногда Джобс поддерживал эту точку зрения. «Создание копировальной машины — их потолок. Они понятия не имели, на что способен компьютер,— говорил он о руководстве Xerox.— Победа была у них в руках, но они сами все испортили. А ведь Xerox сейчас могла бы владеть всей компьютерной отраслью».

В обоих утверждениях кроется немалая доля истины; однако не все так просто. Между замыслом и творением, замечал Т. С. Элиот, падает тень. И если вспомнить историю величайших изобретений, новые идеи — лишь один член уравнения. Воплощение не менее важно.
Но больше всего Джобса расстроило, что его так и не выбрали «Человеком года». Впоследствии он рассказывал мне:

Time решил выбрать меня «Человеком года». Мне было всего 27 лет, меня волновали такие вещи, и я решил, что это здорово. Журнал прислал ко мне Майка Морица, который должен был написать статью. Мы ровесники, при этом я добился успеха, и он мне явно завидовал; было ясно, что его это задевало. Статья получилась клеветнической и оскорбительной. Нью-йоркские редакторы получили материал и решили, что для «Человека года» я кандидатура неподходящая. Я расстроился. Но это был хороший урок. Я научился спокойнее относиться к известности: все-таки средства массовой информации созданы для развлечения, и не стоит воспринимать их всерьез. Мне прислали экземпляр журнала; помню, как открыл бандероль, ожидая увидеть на обложке свое лицо, а обнаружил там скульптуру в виде компьютера. «Вот оно что»,— подумал я. А потом прочитал статью, и она оказалась такой отвратительной, что я заплакал.

В действительности нет никаких причин утверждать, будто Мориц позавидовал Джобсу или намеренно исказил факты. Что бы там ни думал Стив, никто не планировал выбирать его «Человеком года». Редакторы (я тогда был помощником редактора) заблаговременно решили посвятить итоговый выпуск компьютерам, а не какому-то конкретному человеку, и за несколько месяцев выбрали для фотографии на обложку произведение известного скульптора Джорджа Сигала. Главным редактором Time тогда был Рэй Кейв. «Мы не рассматривали кандидатуру Джобса,— подтверждает он.— Компьютер невозможно персонифицировать, поэтому тогда мы впервые решили поставить на обложку фото неодушевленного предмета. Скульптура Сигала — настоящий шедевр; мы не искали никакого лица на обложку».
На прогулке Скалли признался, что на каникулах в Париже садился на левом берегу Сены с альбомом и рисовал: если бы не занялся бизнесом, непременно стал бы художником. Джобс ответил, что, если бы не компьютеры, он уехал бы в Париж и стал поэтом. Они дошли по Бродвею до магазина Colony Records на Сорок девятой улице, где Джобс показал Скалли пластинки любимых музыкантов, в том числе Боба Дилана, Джоан Баэз, Эллы Фитцджеральд и джазменов, альбомы которых выпускал Windham Hill Records.
Встреча состоялась в конференц-зале Джобса; вокруг Гейтса собрался десяток сотрудников Apple, которым было любопытно, что скажет их босс. «Я, точно завороженный, смотрел, как Стив орет на Билла»,— признавался Херцфельд. Джобс не разочаровал своих подопечных. «Это грабеж! — возмущался он.— Я вам доверял, а вы нас обворовываете!» Херцфельд вспоминает, что Гейтс спокойно посмотрел Стиву в глаза и проговорил своим скрипучим голосом: «Знаешь, Стив, я думаю, что есть и другая точка зрения.

Скажем так: у нас обоих есть богатый сосед по имени Xerox, я забрался к нему в дом, чтобы украсть телевизор, и обнаружил, что ты меня опередил». Этот остроумный ответ вошел в историю.
Скалли и совет директоров несколько дней пытались достичь соглашения с Джобсом, но, ничего не добившись, подали на него в суд «за нарушение фидуциарных обязательств». Иск содержал перечень его предполагаемых нарушений:
Вопреки фидуциарным обязательствам поотношению к Apple Джобс, будучи председателем совета директоров Apple ислужащим Apple исимулируя лояльность интересам Apple.<...>
а) тайно планировал создание компании— конкурента Apple;
b) тайно замышлял противоправное использование означенной компанией-конкурентом планов Apple посозданию, разработке ираспространению продукции нового поколения...
c) тайно переманил ключевых сотрудников Apple...
Рэнду потребовалось всего две недели. В следующий раз он прилетел, чтобы показать Джобсу результаты. Сначала они поужинали в вудсайдском особняке, а потом Рэнд протянул хозяину элегантный и эффектный буклет с описанием мыслительного процесса дизайнера. На последнем развороте Рэнд поместил логотип. «По своему дизайну, цветовому решению и пространственной ориентации логотип представляет собой изучение контрастов,— провозглашал буклет.— Он задорно балансирует на уголке, излучая неформальность, дружелюбие и непосредственность рождественской марки, и в то же время обладает авторитетом канцелярского штампа». Слово Next было разделено на две строки и заполняло лицевую сторону куба, причем только буква «е» была строчной.

В буклете Рэнда объяснялось, что она выделяется и символизирует education (просвещение), excellence (совершенство) и... e=mc².

Порой трудно было предсказать реакцию Джобса на какую-либо презентацию. Он мог назвать ее и отвратительной, и великолепной — от него всего можно было ожидать. Но все же такой легендарный дизайнер, как Рэнд, имел неплохие шансы на его одобрение. Джобс посмотрел на последний разворот, затем взглянул на Рэнда и обнял его. Они не сошлись лишь в одном пункте: для буквы «е» в логотипе Рэнд использовал темноватый оттенок желтого, а Джобсу хотелось заменить его более ярким и привычным. Стукнув кулаком по столу, Рэнд заявил: «Я занимаюсь этим уже пятьдесят лет и знаю, что делаю». Джобс уступил.

Итак, у компании появился не только логотип, но и новое название. Она была теперь не Next, а NeXT. Наверняка многие не понимали, зачем уделять столько внимания логотипу, а тем более платить за него 100 тысяч долларов. Но для Джобса это означало, что NeXT вступает в жизнь с фирменным стилем мирового уровня, а следовательно, и чувствует себя подобающе, пусть даже компания не выпустила пока ни единого продукта. Марккула учил его, что о книге можно судить по обложке, а уважающая себя компания должна производить достойное первое впечатление. К тому же логотип был действительно классным.

В качестве бонуса Рэнд согласился сделать Джобсу личную визитку. Рэнд предложил пеструю печать, которая понравилась Джобсу, однако у них разгорелся долгий и жаркий спор насчет точки после буквы «P» в имени «Steven P. Jobs». Рэнд поставил точку справа от «P», как получается при наборной печати, а Джобсу хотелось сдвинуть ее левее, к самому основанию буквы, как возможно при цифровой печати. «Это была большая дискуссия о весьма малом предмете»,— вспоминала Сьюзен Каре. На сей раз победа осталась за Джобсом.
...идеальный куб — непростая задача для производства. У большинства деталей, которые отливались по форме, углы были чуть больше 90°, потому что так их проще вынимать из формы (точно так же, как пирог проще вынимать из формы с углами чуть шире девяноста). Но Эсслингер заявил, что подобное недопустимо, потому что испортит чистоту и совершенство куба, и Джобс с восторгом его поддержал. Поэтому все стороны производились по отдельности на специализированном заводе в Чикаго с использованием форм стоимостью 650 тысяч долларов. Никто больше не удерживал Джобса в его стремлении к совершенству. Заметив на корпусе тоненькую линию от формы, которую любой другой производитель компьютеров принял бы как неизбежную данность, он полетел в Чикаго и убедил инженера, который обслуживал машину для литья, сделать все заново и безупречно. «Не всякий работник может похвастаться, что ради встречи с ним на завод прилетает такая важная персона»,— заметил один из инженеров, Дэвид Келли. Кроме того, компания Джобса купила шлифовальную машину за 150 тысяч долларов, чтобы убрать все линии от стыка форм. Джобс настоял, чтобы магниевый корпус был матово-черным, а следовательно, очень чувствительным к любым царапинам.
...Джобс сперва принялся искать дизайнеров мирового класса на стороне. Он встретился с Ричардом Саппером, создавшим ThinkPad для IBM, и Джорджетто Джуджаро, разработавшим дизайн «феррари-250» и «мазерати-гибли-I».
В 2011 году, через 10 лет после открытия первого магазина, в мире было уже 317 магазинов Apple. Самый большой располагается в Лондоне, на площади Ковент-Гарден, а самый высокий — в квартале Гинза в Токио. За неделю один магазин посещало около 17 600 человек, средняя выручка каждого магазина равнялась 34 миллионам долларов, а общая сумма продаж за 2010 финансовый год составила 9,8 миллиарда долларов. Но на самом деле пользы от магазинов было гораздо больше: они составляли всего 15% прибыли компании, но помогали создавать необходимую шумиху вокруг всего, что делала Apple.

Даже во время борьбы с последствиями рака в 2010 году Джобс продолжал придумывать проекты новых магазинов. Как-то раз он показал мне изображение магазина на Пятой авеню и ткнул пальцем в гигантский стеклянный куб, служащий входом: каждая его сторона была сложена из 18 стеклянных панелей.

— В то время это был прогресс, граничивший с искусством,— сказал он.— Чтобы сделать такое стекло, нам пришлось сконструировать собственные автоклавы.

Потом он достал рисунок, на котором куб был сложен не из восемнадцати, а из четырех крупных панелей, и сказал, что это проект нового входа. Чтобы реализовать проект, придется вновь поставить перед собой крайне сложную задачу и работать на стыке искусства и технологий.

— Если мы попытаемся сделать это на современных аппаратах, придется укоротить этот куб на фут, а я этого не хочу,— пояснил он.— Поэтому мы построим новые автоклавы в Китае.

Рон Джонсон не был в восторге от этой идеи. Ему казалось, что стены, состоящие из панелей, выглядят лучше, чем стены из цельного стекла.

— Эти пропорции потрясающе сочетаются с фасадом здания General Motors,— сказал он.— Панели сверкают, будто драгоценные. Если их убрать, стены перестанут быть заметны.

Он спорил с Джобсом, но тщетно. «Как только происходил технологический прорыв, он тут же хотел им воспользоваться,— объяснял Джонсон.— К тому же Стив вечно твердил: чем меньше, тем лучше, чем проще, тем лучше. Если можно построить стеклянную коробку, состоящую из наименьшего числа деталей, да к тому же с помощью новейших технологий — отлично. Этим принципом он руководствовался абсолютно во всем — шла ли речь о продукции или о магазинах».
Джобс отправился к своим старым приятелям в Adobe — когда-то он участвовал в основании этой компании, занимающейся цифровой графикой,— и попросил их сделать версию Adobe Premiere, которая была очень популярна у пользователей Windows, специально для Mac. К его изумлению, в Adobe наотрез отказались выполнить его просьбу. Джобс был в ярости — он чувствовал себя преданным. «Без меня их бы не существовало, а они взяли и послали меня»,— рассказывал он потом. Отношения ухудшились еще сильнее, когда Adobe отказалась адаптировать для Mac OS X другие свои программы, такие как Photoshop и Quark, хотя Macintosh был популярен среди дизайнеров и прочих творческих работников, которые часто этими программами пользовались.

Джобс так и не простил Adobe и десять лет спустя начал с ними публичную войну, отказавшись запускать Adobe Flash на iPad. Это был ценный урок, который усилил его стремление полностью держать под контролем все ключевые элементы системы. «Когда в 1999 году Adobe послала нас к черту, меня осенило: если не контролировать и «железо», и программы, ничего не выйдет»,— сказал он.

Вот почему с 1999 года в Apple стали сами делать программы для Mac. В центре внимания компании были те, кто работал на стыке искусства и технологий. Так появились программы Final Cut Pro для обработки видео и ее упрощенная версия iMovie; iDVD для записи на диски видео и музыки; конкурент Photoshop — iPhoto; GarageBand для синтезирования и микширования музыки; iTunes для управления музыкальными файлами и iTunes Store для покупки музыки.
Поначалу гики отнеслись к iPod скептически — особенно к его цене в 399 долларов. В блогах шутили, что слово iPod расшифровывается как idiots price our devices: «идиоты потребовали огромных денег». Но вскоре продажи взлетели до небес. Так получилось, что iPod символизировал саму суть Apple: связь поэзии и электроники, творчества и техники — и в придачу к этому простой и оригинальный дизайн. Его было просто использовать, потому что Apple предлагала комплексное решение: компьютер, разъем FireWire, плеер, программное обеспечение и управление контентом. Как только вы доставали iPod из коробки, вас поражала его красота; рядом с ним все остальные музыкальные плееры выглядели так, словно их сделали в Узбекистане.
«Однажды мы зашли в магазин органических продуктов Whole Foods за коктейлем,— вспоминал Айв.— Его готовила пожилая женщина, и он буквально набросился на нее за то, как она это делала. Позже он посочувствовал ей. „Она уже в возрасте и, конечно, такая работа не по ней“. В его голове первое никак не было связано со вторым. В обоих случаях он оставался пуристом».
Джобс так же страстно относился к разным материалам, как к определенным видам пищи. Когда он вернулся в Apple в 1997 году и начал работать над компьютером iMac, то использовал на полную катушку возможности прозрачного и цветного пластика. Следующим этапом стал металл. Они с Айвом заменили округлый пластиковый ноутбук PowerBook G3 гладким титановым PowerBook G4, который два года спустя перевыпустили в алюминии, будто только для того, чтобы показать, как они любят разные металлы. Затем они сделали iMac и iPod Nano из анодированного алюминия, то есть металла, который погружают в кислотный раствор и подвергают воздействию тока до образования на поверхности оксидной пленки. Джобсу сказали, что этот материал не может быть произведен в нужных ему количествах, поэтому он построил завод по его производству в Китае. Айв поехал туда в разгар эпидемии атипичной пневмонии, чтобы контролировать процесс. «Я три месяца жил в общежитии, чтобы заниматься этим процессом,— вспоминал он.— Руби и другие говорили, что это немыслимо, но я хотел этим заниматься, потому что мы со Стивом чувствовали, что анодированный алюминий действительно безупречен».
Стремление Джобса контролировать все от начала до конца проявлялось также в других сражениях. На «общественном собрании», во время которого он критиковал Google, он обрушился и на разработанную компанией Adobe мультимедийную платформу для веб-сайтов Flash, назвав ее «глючным» пожирателем аккумуляторов, сделанным «ленивыми» людьми. iPod и iPhone, сказал он, никогда не будут поддерживать Flash. «Flash — это техническая игрушка, которая паршиво работает и у которой действительно серьезные проблемы с безопасностью»,— говорил он мне чуть позднее.

Он даже наложил запрет на приложения с использованием созданного компанией Adobe компилятора, который преобразовывал код Flash так, чтобы тот был совместим с эппловской операционной системой iOS. Джобс с презрением относился к использованию компиляторов, которые позволяли разработчикам написать свои программы один раз, а потом переносить их в разные операционные системы. «Позволить переносить Flash с платформы на платформу — значит упростить все и свести к наименьшему общему знаменателю,— говорил он.— Мы потратили много сил на улучшение нашей платформы, а разработчик не задействует никаких ее преимуществ, если Adobe использует только возможности, которые есть у любой платформы. Поэтому мы сказали, что хотим, чтобы разработчики пользовались нашими лучшими возможностями, чтобы их приложения работали на нашей платформе качественнее, чем на любой другой». Тут он был прав. Потерять возможность выделять платформы Apple, позволить им стать «еще одними» продуктами, типа HP и Dell, значило бы погубить компанию.

Но существовала и более личная причина. В 1985 году Apple инвестировала в Adobe, и совместными усилиями эти две компании инициировали революцию в области настольных издательских систем. «Я помог Adobe заявить о себе»,— утверждал Джобс. В 1999 году, после возвращения в Apple, он предложил Adobe начать выпуск программ редактирования видео и других ее продуктов для iMac и его новой операционной системы, но Adobe отказалась. Компания сосредоточилась на выпуске продуктов под Windows. Вскоре после этого компанию покинул ее основатель Джон Уорнок. «Когда ушел Уорнок, Adobe осталась без сердца,— сказал Джобс.— Именно Уорнок был изобретателем, тем человеком, с которым я там контактировал. Без него это была лишь кучка пиджаков, и компания превратилась в дерьмо».
На пресс-конференции, которая проходила в пятницу на той же неделе в штаб-квартире Apple, Джобс последовал совету Маккенны. Он не занимался самоуничижением, не пускался в извинения и при этом смог снять остроту проблемы, показав, что Apple понимает ее и пытается разрешить. Потом он сместил акценты в дискуссии, заявив, что у всех мобильных телефонов есть недостатки. Позднее он рассказывал мне, что звучал «слишком раздраженно», но на самом деле он смог выработать тон, который был одновременно бесстрастным и искренним. Он зафиксировал его в четырех коротких, декларативных фразах: «Мы несовершенны. Телефоны несовершенны. Все мы это знаем. Но мы хотим, чтобы наши пользователи были довольны».
На следующий день у себя дома он был по-прежнему в приподнятом настроении. Днем позже он собирался один лететь в Кона-Виллидж, и я попросил его показать, что он загрузил себе на iPad в поездку. Там было три фильма: «Китайский квартал», «Ультиматум Борна» и «История игрушек-3». Более показательным было то, что он скачал только одну книгу — «Автобиографию йога» [Книга Йогананды Парамаханса] о медитации и духовном начале, которую впервые прочитал в подростковом возрасте, потом еще раз в Индии и с тех пор перечитывал каждый год.
Я сделал настоящее открытие. Мы все были в халатах, и нам приготовили турецкий кофе. Профессор объяснил, что нигде больше не делают такого кофе, и я подумал: «Черт, ну и что?» Да кому из молодых даже в самой Турции не плевать на турецкий кофе? Весь день я наблюдал за стамбульской молодежью. Все они пили то же, что и другие дети по всему миру, и все они были одеты так, будто покупали одежду в магазине Gap, и у всех были мобильные телефоны. Они ничем не отличались от молодежи в какой-нибудь другой стране. И меня поразила мысль, что для молодых людей весь мир теперь одинаковый. Когда мы производим продукт, не существует такого понятия, как турецкий телефон или музыкальный плеер, который понравится жителям Турции и отличается от того, что нравится молодым людям в другой стране. Мы живем в одном мире.
Ко всеобщему облегчению — и удивлению — Джобс действительно вернулся на Гавайи после пресс-конференции, и они все вместе отправились в Японию. Это какое-то чудо, сказала Лорен одному из друзей. Рид остался с Ив в Пало-Альто, а Эрин с родителями жила в «Таварайя Рекан» — гостинице, где все было устроено безупречно и просто — как любил Джобс.