семьсот девяносто вторая чайная ложка

Больше всего ценился красный — «цвет цвета». В те времена умели находить множество оттенков этого совершенного цвета, используя красящие растения (например, марену) и животные вещества (кошениль). Помимо красного в одежде предпочитали белый и зеленый цвета. Желтый не отличали от золотого и употребляли очень умеренно. Голубой стал восприниматься как изысканный цвет только во времена правления Людовика Святого, а до этого он обычно предназначался для будничной одежды, так же как серый, черный, коричневый.

Вообще-то, в Средние века в цветах разбирались гораздо лучше, нежели в античную эпоху или в наше время. Каждый цвет оценивался по степени яркости. Красный, белый, желтый «излучали больше света» и поэтому считались самыми изысканными, а те краски, которые отсутствие технических знаний не позволяло сделать «светящимися», оставались в забвении. Это подтверждается семантическим исследованием, наглядно показывающем, что люди средневековья в голубом цвете видели безвкусную бледность, в сером — нечто грязное или неопределенное, в коричневом — слишком темный тон, в черном — мертвое, тяжелое отсутствие цвета как такового.

 
Мишель Пастуро «Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола»

семьсот девяносто первая чайная ложка

Пиво употреблялось лишь в некоторых областях: Фландрии, Артуа, Шампани, Северной и Центральной Англии. Там же, где его не производили, оно мало ценилось. <...> Сидр считался недостойным напитком в доме человека с нормальным достатком, он оставался уделом самых бедных крестьян Западной Франции.

Мишель Пастуро «Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола»

семьсот восемьдесят шестая чайная ложка

Существование не только абсурдно, оно вдобавок тяжелая работа. Подумать, сколько раз за жизнь ты надеваешь нижнее белье. Это кошмар, это отвратительно, это глупо.

Чарльз Буковски «Макулатура»

семьсот восемьдесят пятая чайная ложка

Один из проектировщиков Аушвиц-Биркенау был выпускником Баухауса — Хогвартса архитектуры двадцатого века.

Парень проводил время в просторных, залитых солнцем аудиториях, которые мы знаем по тысячам фотографий. Сидел на мебели из гнутых труб. В столовой Баухауса ел с квадратных тарелок. Прилежно выполнял студенческие проекты. Изучал теорию современной урбанистики. А позже применял ее, планируя расположение бараков и объектов, которые обозначил на чертежах как «душевые специального назначения».

 
Марцин Виха «Как я разлюбил дизайн»