восемьсот семьдесят девятая чайная ложка

...форма приюта или тюрьмы, предполагаемая ими дискриминация теперь заложена во всё социальное пространство, во все моменты реальной жизни. Всё это по-прежнему существует — фабрики, приюты, тюрьмы, школы — и, вероятно, будет существовать всегда как знаки разубеждения, отвлекающие от реального господства капитала к чему-то воображаемо материальному.

Жан Бодрийяр «Символический обмен и смерть»

восемьсот семьдесят шестая чайная ложка

— Только что закончили фильм о жизни Мака Деруака.
— Неужто? И как называется?
— «Сердечная песня».

Я сделал большой глоток из стакана.

— Вы, должно быть, шутите. Вы что, всерьез назовете фильм «Сердечной песней»?
— Да, он будет называться именно так.— Он осклабился.

 
Чарльз Буковски «Голливуд»

восемьсот семьдесят пятая чайная ложка

...недели две назад пришел один старик и говорит: «Моя собака умирает». И умоляет ее спасти. 90-фунтовый лабрадор по имени Сеймур. Мы привозим его, обследуем. И выясняется, что у него заворот кишок и ему требуется срочная операция. Мы бреем Сеймуру пузо, разрезаем его и вынимаем кусок кишок размером с хот-дог. Всё прошло гладко. Но, когда мы дошли до швов, то обнаружили, что у нас нет ниток, которыми зашивают больших собак. И доктор решил — если мы сложим втрое нитки для кошек, это сойдет. Ну... Через несколько дней старичок звонит в истерике. Кошачьи нитки порвались, когда он был на работе. И когда он пришел домой Сеймур вялялся на заднем крыльце. Его кишки размотались по бетону и забор был пропитан кровью по всему двору.

May (2002)